Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Страница 506

506

-- Инсендио, - и огонек пляшет на кончике пальца.

Делаю затяжку и ощущаю, как кружится голова от забытого вкуса и ощущений.

Глава 15

19 июня 79 года. Рядом с разрушенной резиденцией Хокаге, Коноха, страна Огня.

Атака Акацуки сделала врагов вынужденными друзьями, на некоторое время.

Но вот исчезли взрыв-печати, пал Пэйн, и взорвался Дейдара, и шиноби разных Деревень опять начали поглядывать друг на друга искоса. Вернувшаяся пятерка Отшельников висела в воздухе, выступая если и не гарантом мира, то напоминанием о мощи Конохи. Конечно, Лист фактически перестал существовать, но шиноби его были живы, и пускай из троих джинчурики один попал в плен к Акацуки, так и в армиях других Деревнях было ровно то же самое. Наруто не пострадал, и уцелевший, даже не раненый Киллер Би, сейчас скромно стоял в сторонке, рядом с братом.

В этом смысле, конечно, Облако не уступило Листу, Райкаге, как и Хокаге, отстояли свою жизнь в бою.

Шиноби Суны, которых бросила Темари, обратно собрались вокруг Реки, который хоть и разбирался в военном деле, но в дипломатии был не силен, и что делать в сложившейся ситуации представлял смутно. Понятно, что не стоит напрыгивать на Лист, но как теперь быть с войной? Разрушениями? Кровью, пролившейся между Деревнями?

Последний вопрос особенно волновал шиноби Ивы, собравшихся вокруг Куроцучи. Внучка Ооноки не имела опыта деда, но все же готовилась стать Каге. Ей, как и Райкаге, да и Реки было предельно понятно, что войне теперь конец и напрыгивать по новой на шиноби Листа точно не стоит. Но, во-первых, это было не совсем ясно джонинам, не отягощенным политикой, зато видевшим смерть своих друзей на этой войне, и во-вторых, Куроцучи и остальным, было неясно, что делать дальше.

Куроцучи смутно догадывалась, что на этот вопрос не смог бы ответить и дедушка, не догадываясь о том, что Годайме Хокаге, в сущности, терзали те же проблемы. Третий лежал, если и не при смерти - спасибо Кацую! - то уж точно без сознания, а Кохару и Хомура остались где-то там, под серой равниной второй половины Конохи. И значит ей, Цунаде, надо найти решение, не сорвать План, и не испортить и без того безумную ситуацию, сложившуюся после этого безумного часа.

-- Шикаку, а как планировалось вообще удержать армию трех Деревень, не перебив половину из них?

-- Это была импровизация, Годайме, - Шикаку не удержался от досады в голосе, - и как всякая импровизация, она не выдержала проверки действиями. Но вообще я планировал получить господство в воздухе, ударами Сеннинов сбросив всех вниз, и потом разделить противников на части, и, пленив сильнейших, испугать остальных. Без крови, конечно, не обошлось бы, но не такой.

Он потер шрамы, сказал.

-- Вообще основной план строился на том, что враги вторгнутся в страну Огня частями, и мы встретим их на полпути к Конохе и разобьем частями. Райкаге и Цучикаге учли этот момент, когда планировали операцию переброски, а я вот ошибся.

-- Да, все мы ошиблись, - вздохнула Цунаде. - Мысль о том, что Коноха все-таки разрушена, приводит меня в ярость, но драк, пожалуй, на сегодня хватит.

Взгляд ее упал на все еще стоящего рядом Итачи, и Цунаде улыбнулась, почти хищно.

Да, Сандайме в госпитале, но разве зря он ее учил? Общий враг, и пусть Акацуки бежали, но вот он, Итачи, и рассказу его о планах Пэйна если и не поверят безоговорочно, то точно прислушаются, ибо все знают, что Итачи провел почти десять лет в Акацуки. Конечно, будут еще и каверзные вопросы о нынешнем статусе Итачи, но... Цунаде мысленно вздохнула, признавая, что Итачи заслужил полное прощение и получение хитайате Листа обратно. Если бы не он, возможно, Акацуки уже добивали бы остатки всех армий, утверждая свою силу и господство над Элементными странами.

Одновременный удар Белых Зецу в нужный для Акацуки момент точно даровал бы им девять десятых победы.

-- Так, Итачи-сан, - сказала Цунаде, не убирая улыбку с лица, - придется тебе выступить перед Каге, и рассказать им о плане Акацуки.

Итачи посмотрел внимательно, выпрямился.

-- Хай, Годайме-сама, я готов, - ответил он.

-- Отлично! - воскликнула Цунаде. - А потом сразу лечиться, и набираться сил, тебе еще клан восстанавливать, Итачи-сан!

Жизнь в Акацуки приучила Итачи владеть собой, лицом и телом, и он просто поклонился в ответ, вроде бы бесстрастно и равнодушно. Но Цунаде все же уловила, не взглядом, но жизненным опытом, раздражение Итачи. Характер этого раздражения был отлично известен Цунаде и выражался словами в следующем: "Я выполнил свой долг, дайте мне спокойно умереть". О, Цунаде такое видела неоднократно, особенно на второй мировой войне, и знала, что такого "перегоревшего" надо через силу заставлять жить. Надо заставлять, но при этом не перегнуть палку, иначе можно сломать окончательно, и тогда уже никто не предскажет последствий.

Но дать Итачи лечь и умереть? Нет, Цунаде не собиралась такого допускать.

-- Если сейчас не показать другим Деревням, что Акацуки не просто сошли с ума, а следуют плану, направленному на уничтожение всех шиноби, то временный союз последних минут просто рассыплется в прах, - сказала Цунаде. - И тогда Акацуки все-таки возьмут верх, разбив нас по частям.

-- Да, Годайме-сама, я понимаю, - еще раз поклонился Итачи.

Впрочем, чтобы ощутить общую враждебность и напряжение между шиноби разных Деревень, не требовалось быть S-ранговым. Оно витало в воздухе, выражалось во взглядах и жестах, и, разумеется, Итачи понимал замысел Цунаде, но это не означало, что ему не хочется лечь и умереть, выполнив долг.

506